В студенческие годы я запатентовал аттракцион под названием "Гребенщиков". Берешь гитару и начинаешь бархатным голоском нести всякую бредятину: "Конь-крысолов спустился вниз по реке, птицы бьются в окно, лоси скользят по воде... и т.д." Если пародийный элемент на уровне -- эффект потрясающий. Особенно когда публика не сразу врубается, что ее дурят: последнее, кстати, случалось не так уж редко. Особенно с девочками. Но высший пилотаж начинался тогда, когда тем же манером пелся любой попавшийся под руку текст -- заметка в газете, том "Истории КПСС", а еще лучше что-нибудь техническое, предельно далекое от искусства: инструкция к стиральной машине, например.
Аттракцион "Гребенщиков" -- мой посильный плевок в сторону общественного вкуса, ибо Гребенщиков натуральный был идолом тогдашней молодежи и студенчества. Казалось, его песни пропитали сам воздух, многие из них я знал наизусть, но так ни одну и не понял -- о чем это? Мои сокурсники гордились тем, что знали ключ к расшифровке гребовской клинописи. Я же, удрученный собственной неполноценностью по этой части, в конце концов решил, что человеку, принципиально избегающему любых сколько-нибудь внятных фраз, постоянно ищущему, где бы "напиться железнодорожной воды" или чего-то в этом роде, для создания артефакта хватит и текста на рулоне туалетной бумаги.
В те малахольные времена, когда не было желтой прессы, книги оставались дефицитом, а диалектический материализм радовал перспективой бесконечной познаваемости мира, я и не подозревал, что страсть к замутнению очевидных смыслов так же сильна в людях, как и страсть к раскрытию тайн. Сейчас я уже ничему не удивляюсь. Ни тому, что Александр Невский -- двоюродный брат то ли Батыя, то ли самого Чингисхана, а Куликовской битвы не было вовсе; ни тому, что в Библии есть предсказания насчет дефолта, войны в Ираке, рождения Чубайса и, само собой, 11 сентября. Творить можно смело, поскольку по причине доверчивости и нелюбопытности публики проверять вряд ли кто станет -- особенно по Библии, которая вообще очень мало читаемая книга -- хотя бы потому что "толстая".
А есть область абсолютной свободы мутотворчества, особенно если вспомнить о главном провале советского образования -- иностранных языках. Вот вы, товарищ, знаете старофранцузский? И я не знаю. Значит, нам в самый раз поговорить о Нострадамусе, превзойти которого в "мутном" жанре не смог ни один из смертных.
Про что книжка?
Человек, не имеющий ни малейшего понятия о всемирной славе "Нострадамуса, который предсказал все" (а такого олуха трудно даже представить), сочтет "Центурии" стенограммой бреда пациента психбольницы. Причем тяжелого пациента. Текст, cнабженный некоторыми именами, топонимами и элементами ужастиков, можно читать и сзаду наперед, и спереду назад, и по диагонали, и в шахматном порядке, и вообще как угодно -- эффект будет один и тот же. Уже на третьей-четвертой странице вы увязнете во всех этих молочных дождях, морях крови, ногах Равенны, на которых растут крылья, безымянных девах с проблемной беременностью, но про что книжка -- не поймете никогда. Можете проверить на себе -- разумеется, если вы не "нострадамовед".
Но поэтому и кажется неразрешимой загадкой фантастическая притягательность этой книги, с которой вот уже четыре с половиной столетия люди носятся как с писаной торбой. И, кстати, не самые последние люди... Гете, например, помянувший "пророка Нострадама" в "Фаусте". Или Робеспьер, приказавший поставить Мишелю памятник, а также казнить осквернителей его могилы (дело было в 1792 году), после того как ему указали на один катрен, где вроде как угадывается наступление эпохи свободы и нового летоисчисления. Или наци номер три -- Рудольф Гесс, вычитавший в какой-то из центурий, что война с Англией не принесет рейху ничего хорошего, и потому совершивший одиночный перелет до Альбиона, где и началось его пожизненное заключение. Гитлер, говорят, шибко отговаривал Гесса лететь, но против авторитетных предсказаний Мишеля устоять не смог.
Что же касается "не последних людей" из числа современников доктора Нострадамуса -- королей, герцогов и прочих, -- то у них его авторитет был непререкаем.
Звезда предсказателя начала восходить в 1550 году, когда были опубликованы первые центурии (центурия -- предсказание на столетие), имевшие, как утверждают биографы, большой успех у читающей публики, и достигла апогея через 14 лет, когда сбылось предсказание французскому королю Генриху II, который погиб на турнире от удара копьем в глаз. "Глаз в шлеме стальном, как в тюрьме или в клетке, Он выбит, падучею ставши звездой, В турнире лев старый был менее крепким, Чем хитрый, отчаянный лев молодой". Когда согласно другому предсказанию умер наследник Генриха, при дворе решили, что этот доктор -- сущий клад, и новый король Карл IX назначил Нострадамуса придворным врачом и астрологом. А однажды, говорят, Мишель упал на колени перед молодым безвестным монахом, который впоследствии стал Римским Папой... Все это произвело такое сильное впечатление на современников, что память о предсказаниях осталась в веках, а почтеннейшая публика по любому поводу стремилась заглянуть Мишелю в рот, и высочайшие особы осыпали его подарками. Так что у доктора, в общем-то, не было поводов жаловаться на жизнь. Жизнь, как говорится, удалась.
Хотя, конечно, не все обстояло столь безоблачно и торжественно. При жизни у Мишеля возникали проблемы с инквизицией (от которой он поначалу спасался бегством, пока не попал под высокое покровительство), а через двести с лишним лет после смерти престол и вовсе предал его проклятию. К тому же не вся читающая публика была в восторге от центурий: и в те времена было достаточно людей, упорно не понимавших, "про что книжка" и почему ее превозносят едва ли не как Священное Писание. Великий безобразник Рабле обозвал Нострадамуса "оракулом божественной бутылки" -- как видите, подозрения о том, что книжка написана явно не в здравом уме и трезвой памяти, родились не вчера.
Проклятие и разорение могилы, равно как и установка памятников, -- все это знаки внимания. Для такого стабильного неравнодушия нужны очень даже веские причины -- нужен источник энергии. Вряд ли стоит искать его в сбывшихся прижизненных предсказаниях доктора насчет смерти Генриха и его наследника: люди со временем забывают самые страшные бедствия, а не то что какого-то короля, которому выбили глаз. Но примечательно, что трепетное, восторженное отношение к Мишелю неизменно просыпается, когда начинают донимать войны, революции и прочие "переоценки ценностей" и все вокруг становится зыбким, непрочным, эфемерным, непредсказуемым. Книжная муть, удивительно совпадающая с жизненной мутью, парадоксально становится не просто предметом почитания, но источником "точных" знаний о будущем. Ибо страшно хочется хоть какой-то определенности -- и царю и его псарю...
Вообще Мишель написал очень бодренькую книжку -- эта мешанина постоянно клокочет, бурлит и булькает. Если в бульканье угадывается революционный момент (а он там почти везде угадывается), Мишелю норовят поставить памятник. Так что нынешний активный интерес к творению Нострадамуса в стране победившей мути вполне объясним.
Что мы читаем?
Среди тех, кто гадает по рукам, звездам или "ставит код на бизнес", специалисты по Мишелю стоят особняком. Это, можно сказать, представители точной науки. Они пропускают "Центурии" через какие-то особые "математические модели", что само по себе вряд ли доступно средним умам, но невольно вызывает уважение. В результате титанических усилий у всех без исключения исследователей получается один и тот же вывод -- Нострадамус предсказал все! То есть абсолютно все -- от мировых войн до ледоруба товарища Меркадера и "Бури в пустыне". И, разумеется, с "потрясающей", "фантастической", "немыслимой", с "невозможносебепредставитькакой" точностью. Но есть одно обстоятельство...
"Безусловно, когда в мире происходит что-то экстраординарное и пугающее, на страницах газет сразу появляется имя Нострадамуса... Жаль только, что домыслов и откровенных подтасовок возникает на три порядка больше, чем правды", -- сетуют Дмитрий и Надежда Зима, пожалуй, самые авторитетные и писучие нострадамоведы Отечества нашего. Супруги написали книжку, где подробно излагается их модернизированная метода расшифровки, которая поможет бороться с шарлатанством в нострадамоведении. По правде говоря, описывать методу нет ни места, ни -- главное -- смысла: если на выходе у всех по большому счету один и тот же продукт, то частности принципиального значения не имеют. Спорить о творениях Мишеля можно с тем же успехом, что и выяснять, где у "Черного квадрата" верх, а где низ. Жанр мути, как уже сказано, предоставляет абсолютную свободу творчества. Для наглядности -- парочка примеров. "Орел, помещенный на знаменах, другими птицами будет сражен" -- здесь, по мнению супругов, Нострадамус предсказал события 11 сентября: орел -- герб США, птицы -- самолеты. Или вот из той же оперы: "От огня с неба, попавшего в королевское строение, светильник бога войны будет поврежден. Семь месяцев -- большая война, люди умирают от порчи". Светильник бога войны -- это, понятное дело, Пентагон, огонь с неба опять же самолеты, а седьмой месяц -- это на самом деле сентябрь, поскольку во времена Нострадамуса началом года считался март. Все совпадает, и даже ответная антитеррористическая операция: "Кровавый рот по крови поплывет", поскольку рот по-французски "буш".
Супруги поясняют, что сходство с реальными событиями угадывается "постфактум", но все равно сходство поразительное и наталкивающее на глубочайшие размышления. Можно и вправду поудивляться всласть и с чистой совестью, если знать, какого именно "орла, помещенного на знаменах", имел в виду предсказатель -- во все времена орлов на знаменах было не меньше, чем живых ворон в небе, так что это предсказание сгодится для любых поражений и побед. И с чего вдруг расшифровщики решили, что этот орел именно американский, а не российский, польский, германский, австрийский? И почему поврежденный огнем с неба светильник бога войны -- это именно Пентагон, а не сгоревший дворец какого-нибудь воинственного эксплуататора? И огонь с неба -- один из старинных поэтических образов?..
Что же касается "кровавого рта" -- Буша, -- то особенности перевода действительно наталкивают на размышления. Вообще на мой дилетантский взгляд самое загадочное в нашенском нострадамоведении -- это именно перевод.
Специально для написания данной статьи я приобрел последнее издание "Центурий" серии "Азбука -- Классика". Книжка отличалась тем, что в ней напрочь отсутствовало имя переводчика: я обшарил ее от корки до корки -- увы... Вообще любые иностранные книжки без имени переводчика, как и яйца -- без штампа птицефабрики, можно считать недействительными. Но почему-то слабо верится, что издательство, выпускающее эту солидную, почти академическую серию, могло допустить такую фантастическую оплошность. К тому же чреватую скверными для издательства последствиями.
В ностадамоведении переводчик не менее мистическая персона, чем сам Мишель. Я в этом сам убедился, когда, собрав некоторое количество статей о его предсказаниях, пытался сверить цитаты с упомянутой книжкой и в конце концов впал в прострацию: в лучшем случае цитаты сходились более чем условно, а в большинстве случаев не сходились совсем. Там, где супруги Зима указывают на орла, сраженного другими птицами (центурия 2, катрен 44), были какие-то музыканты с трубами и колокол -- про орла сказано, что он "улетел, не выдержав борьбы", все прочие птички отсутствуют напрочь. Вместо Буша -- который "кровавый рот" (центурия 1, катрен 57) -- наличествует Солнце, которое хочет меда и сливок, а также кровь, пролившаяся из-за словесной борьбы. Справедливости ради отметим, что катрен про сгоревшее от небесного огня "королевское строение" обнаружился на указанном месте, однако там были еще и "Руан и Эрекс под судьбой горевой". Насколько мне известно, ничего скверного в этих населенных пунктах в последнее время не случалось...
Правда, супруги Зима уверяют, что средством борьбы с шарлатанством в нострадамоведении им служит особый, "с точностью до миллиметра", перевод со старофранцузского. Но, по-моему, стращать публику сверхточным переводом не возбраняется ни одному из их коллег.
Мишель-антисоветчик
Был такой русский эмигрант -- Вячеслав Завалишин. Он перевел "Центурии" с языка оригинала, снабдил их комментариями и опубликовал в Нью-Йорке в 1974 году. (Некоторые из приписываемых ему катренов есть в той самой книжке из серии "Азбука -- Классика", натуральный переводчик которой, как я подозреваю, лицо коллективное и компилятивное.) Тут вообще никаких загадок нет: Нострадамус в исполнении Завалишина предстает не только глобальным пророком (все, подлец, угадал, даже изобретение противогаза), но и махровым антисоветчиком явно монархического толка. Мишель так сильно предчувствовал Октябрьскую революцию, что обрисовал ее в мельчайших подробностях -- начиная с Ильича в Разливе. "Шалаш его любит обветренный воздух, Отребье поможет его приютить... И след его время не может забыть". Есть там и расстрел царской семьи: "Я знаю, монарх наконец пожалеет, Что прежде щадил он врага своего, Его устраняют жестокой идеей, Казнив всю родню и всех близких его", и Сталин собственной персоной (почему-то нерифмованный): "С высоких гор сойдет страшный тиран... У него будут большие усы, И он будет выпускать дым изо рта". А есть и такие стихи, что волосы дыбом: "Родится близ Австрии дерзкий вояка, Нареченный именем Гитлер. Много народа поляжет в снегах, На его звериный лик будут молиться в веках". (Дети, угадайте с трех раз -- кто это?)
Понятно, что эмигрант Завалишин не любил советскую власть, очень переживал о судьбе покинутой им Родины, и воображение его было настроено на вполне определенную волну. Однако творчество изгнанника очень уж сильно смахивает на особый род плагиата, который имел место еще в Древнем Риме. Малоизвестные литераторы продавали свитки со своими поэмами и трагедиями, приписывая их Вергилию, Овидию, Горацию и прочим "раскрученным" товарищам. (По принципу нынешнего китайского ширпотреба, когда присваивается не сам товар, а известная торговая марка.)
Я очень даже понимаю простую человеческую потребность поднять статус личных переживаний (а заодно и личный статус) при помощи какого-нибудь громкого имени -- хотя у меня нет никаких подтвержденных оснований обвинять мсье Завалишина в подделке стихов.
Профессия -- пророк
Более того, нет никаких доказательств, что и сам мьсе Мишель сознательно "гнал туфту" -- скрипел вечерами перышком, ехидно похихикивая над простодушными современниками и потомками, которые неизбежно купятся на мешанину слов и смыслов. И вообще излишняя подозрительность здесь только мешает, если попытаться внимательно рассмотреть сам предмет -- что есть предсказание?
Тот, кто сделал предсказание будущего своей профессией, всегда балансирует между людской верой в "горний дар" пророчества и секретами ремесла, наработанными его предшественниками. Один из первых секретов -- умение подать себя. Крайняя таинственность, запутанность "знания" должна сочетаться с крайней самоуверенностью: и то и другое публика уважает. Мишель это знал прекрасно и всем критикам отвечал в проверенном стиле -- "да пошли вы все...". "Меня поучать не ханжам и профанам, Клянут меня варвар, глупец, астролог, У судеб земли исцеляю я раны, Меня вдохновляет всезнающий Бог". А в послании к тому же Генриху II он, будто оправдываясь, говорит, что мог бы указать точные (незашифрованные то есть) даты к каждому из предсказанных событий, но это "не пришлось бы всем по сердцу". И далее: "И Вы, Ваше Величество, не даруйте мне прав на это, чтобы не давать моим клеветникам повода предпринять что-либо против меня". Согласитесь, заручившись поддержкой начальства и посылая критиков, идти по жизни куда легче...
Конечно, вряд ли он сделал бы столь головокружительную карьеру, если бы не сбылись некоторые из его предсказаний -- в частности, о смерти того же Генриха и его наследника. Но всякая удачная карьера невозможна без везения. Которое, кстати, тоже можно программировать.
С этим несчастным Генрихом вообще все вышло более чем удачно. Двор был в шоке. Шотландский граф Монтгомери, который по предсказанию протаранил копьем забрало королевского шлема, как утверждают, в ужасе закричал: "Будь проклят прорицатель, предсказавший столь жестоко и точно". Но прорицатель вполне мог обойтись и без всякой подсказки с неба, а просто сделать верную ставку. Ставка делается на бОльшую вероятность. Во-первых, у короля, неравнодушного к таким опасным игрищам, велик шанс рано или поздно доиграться -- особенно когда дух еще есть, а силы уже не те. Во-вторых, ранение в лицо было самой распространенной причиной гибели на турнирах (копье без наконечника рикошетом от щита пробивает забрало) -- в этом может убедиться каждый, прочитав хотя бы парочку рыцарских романов. В-третьих, вам скажет любой грамотный гаишник, чем может обернуться ситуация, когда человеку надо позарез ехать, а тут по телику передают: "Стрельцам сегодня не следует садиться за руль". И этот Стрелец, особенно если он внушаем, начинает переживать, дергаться и... вот оно, ДТП. Что же касается короля, то он, бедняга, носил в себе предсказание 14 лет (а королева-то как переживала!) и, видимо, назло Мишелю продолжал участвовать в турнирах. А делать что-то назло вообще никому не рекомендуется... Да и с предсказанием скоропостижной смерти наследника нет никакого чуда: Нострадамус был талантливым врачом, и одного взгляда на молодого человека было достаточно, чтобы определить -- медицина тут бессильна. А в те времена она была бессильна в большинстве случаев. И опять же предсказание близкой смерти здоровью не способствует -- особенно душевному...
Но все это мелочи. Есть одно обстоятельство, которое сдувает с "Центурий" весь налет загадочности и вообще заставляет взглянуть на эту книгу иначе.
Несколько лет назад Юрий Горный (знаменитый "мозговой акробат") в одном из газетных интервью дал потрясшее меня своей простотой объяснение "чудес" Кашпировского -- самого громкого психоза последних лет СССР. Секрет аттракциона состоял не столько во внушаемости аудитории, сколько в ее размерах. Угрюмый доктор "давал установки" в прямом эфире по одному из двух государственных телеканалов, его смотрели -- одновременно! -- десятки (если не сотни) миллионов человек. И здесь вступала в силу теория сверхбольших чисел -- в столь огромной людской массе все процессы приобретают лавинообразную скорость. Если знать, что каждые три секунды на земле рождается человек, каждые пять секунд -- умирает, то можно представить, сколько зарубцевалось шрамов, заросло родничков и "зазвонило будильников" у стомиллионной аудитории от Бреста до Чукотки за два часа реального (то бишь эфирного) времени. Некоторым счастливцам удавалось дозвониться в студию, откуда вещал доктор -- так без всякого мошенства получалось "чудо".
Если применить к "Центуриям" тот же принцип -- наложение сверхмалых величин на сверхбольшие, -- то многое проясняется и упрощается до неприличия. Каждый из катренов, "натянутый" на целый год всемирной истории (четверостишие -- год: именно этот принцип лежит в основе книги) подтвердится неизбежно уже потому, что за год в мире вообще происходит очень и очень многое. Тем более за столетие...
Здесь перед Мишелем следует снять шляпу и забрать обратно все обидные слова: его книга только на первый взгляд муть, на самом деле это грандиозный аттракцион. Для создания своего бессвязного текста Нострадамус использовал абсолютно все известные ему образы, символы, аллюзии, ассоциации, и достаточно даже минимальной информированности и фантазии, чтобы обнаружилось "сходство" с почти любым из бесчисленных превращений всемирной истории и реальности. К тому же реальность эта по большому счету однообразна -- как человек, много переживший и мудрый, Мишель не страдал прекраснодушием. Покуда есть короли -- будут и заговоры, и кровавые дележи престолов: покуда есть оружие и людская злость -- будут войны; для мятежей достаточно неравенства, для прогресса -- человеческой жажды познания и завоевания мира -- так же как для землетрясений достаточно наличия земной коры... И в конце концов каждый из нас когда-нибудь умрет.
Ужасный флер "Центурий" тоже ставка на наибольшую вероятность. Плохое вообще предсказывается легче. Главным образом потому, что дурное дело нехитрое и последствия дурных дел всегда более явные и предсказуемые, чем последствия благих стремлений. Если я буду ежедневно выпивать по бутылке водки, то мое будущее более-менее ясно, если я буду ежедневно заниматься математикой -- вовсе не факт, что я стану великим математиком. Так же как не факт, что добро заразительно действует на окружающих.
Добро от века идет по узкой каменистой тропке, грех -- по широкой дороге. Асфальтированной даже... Чтобы знать это, не надо быть пророком. Мишель им и не был. Он создал замечательный аттракцион, которым человечество забавляется уже пятую сотню лет и расставаться с этой забавой, похоже, не намерено...
Александр ГРИГОРЕНКО
0 коммент.:
Отправить комментарий