пятница, 30 июля 2010 г.

Откровения, которых не было

"Ее нельзя назвать ни глашатаем тайных ясновидцев, ни вульгарной авантюристкой. Она самая образованная, остроумная и интересная обманщица, которую только знает история, так что ее имя по этой причине заслуживает быть переданным потомству".
Ричард Ходжсон, 1885


В 1831 году в Екатеринославле в семье капитана-артиллериста русской армии, потомка немецких рыцарей Петра Алексеевича фон Гана родилась девочка, нареченная Еленой. Ее бабушка по матери была из рода князей Долгоруких, но внучке не была предначертана томная жизнь в дворянском гнезде с сотней крепостных душ. В семнадцать лет Елена выйдет замуж за вице-губернатора Эревани и войдет в историю под его фамилией -- Блаватская. В историю-то она войдет, но сама история ее жизни в результате так и останется загадкой. Потому что и она сама, и ее родственники, и соратники рассказывали эту историю по-разному. Начнем с родственников.
Вот как вспоминал о своей двоюродной сестре граф Витте: "Блаватская в трюме английского парохода удрала от мужа в Константинополь. Там она поступила в цирк наездницей, и в нее влюбился один из известных в то время певцов -- бас Митрович; она бросила цирк и уехала с этим басом, который получил ангажемент в одном из театров Европы. И вдруг мой дед после этого начал получать письма от своего "внука" -- оперного певца; Митрович уверял, что он женился на внучке деда, Блаватской, хотя последняя никакого развода от своего мужа, эриванского губернатора, не получала. Во всех этих перипетиях прошло, вероятно, около десяти лет, и наконец она выпросила разрешение у деда Фадеева приехать снова в Тифлис, обещая вести себя скромно и даже снова сойтись с настоящим мужем, Блаватским.
Я был еще мальчиком, но помню ее в то время, когда она приехала в Тифлис. Лицо ее было чрезвычайно выразительным. Видно было, что она была прежде очень красива, но со временем крайне располнела и ходила постоянно в капотах, мало занималась своей особой, а потому никакой привлекательности не имела.
Она почти свела с ума часть тифлисского общества различными спиритическими сеансами..."
На сеансах происходили всякие чудеса. Мне понравилась проделка духов, о которой пишет сестра Блаватской: "Одна кокетливая и преисполненная самомнения дама задала Блаватской иронический вопрос, что служит лучшим проводником для стучащих и можно ли этот опыт проводить повсюду. В ответ ей было сказано: "Золото, что мы вам сейчас же и покажем". Дама улыбалась. Но, как только ответ был получен, она побледнела, вскочила с кресла и закрыла рот рукой. Ее лицо судорожно дергалось от страха и удивления. Почему? Потому что она почувствовала стуки в своем рту. Присутствовавшие многозначительно переглянулись: прежде чем она призналась, все поняли, что дама почувствовала сильные стуки в своем искусственном золотом зубе. И когда она встала и поспешно вышла из помещения, раздался гомерический хохот".
Но вернемся к мемуарам кузена Витте: "Хотя я был совсем мальчик, но относился к фокусам Блаватской критически.
В этот период Блаватская начала сходиться с мужем и даже поселилась с ним в Тифлисе. Но в один прекрасный день на улице ее встречает оперный бас Митрович, который после блестящей карьеры в Европе, уже постарев и потеряв отчасти голос, получил ангажемент в тифлисскую итальянскую оперу. Так как Митрович всерьез считал Блаватскую своей женой, от него убежавшей, то, конечно, сделал ей скандал. Результатом было то, что Блаватская вдруг из Тифлиса испарилась. Оказалось, Митрович получил ангажемент в киевскую оперу, где он начал петь по-русски в русских операх, например, в "Жизни за царя", "Русалке" и пр., чему учила его Блаватская.
Потом в Киеве вдруг на всех перекрестках появились наклеенные на стенах стихотворения, очень неприятные для генерал-губернатора Дундукова-Корсакова. Стихотворения принадлежали Блаватской. Вследствие этого Митрович со своей мнимой супругой должны были оставить Киев и появились в Одессе, где пытались найти себе средства для жизни. Блаватская сначала открыла магазин и фабрику чернил, а потом магазин искусственных цветов.
Когда я познакомился ближе с ней, то был поражен ее громаднейшим талантом. Она сама выучилась играть на фортепиано и давала концерты; никогда не изучая теорию музыки, она сделалась капельмейстером оркестра и хора у сербского короля Милана; не изучая языков, она говорила по-французски, по-английски и на других европейских языках, как на родном; не изучая серьезно русской грамматики и литературы, писала длиннейшие письма стихами; она писала с легкостью всевозможные газетные статьи на самые серьезные темы, совсем не зная предмета, о котором писала.
Она обладала громаднейшими голубыми глазами, каких я никогда в жизни не видел, и когда она начинала рассказывать небылицу, эти глаза страшно искрились... Рассказывая неправду, она была уверена, что это действительно было, поэтому не могу не сказать, что в ней было что-то демоническое, попросту что-то чертовское, хотя в сущности она была незлобивым, добрым человеком.
Конечно, цветочный магазин прогорел -- так же, как и магазин по продаже чернил. И тогда Митрович получил ангажемент в итальянскую оперу в Каир, куда он и отправился вместе с Блаватской. Отношение его к Блаватской было удивительно: он представлял собою беззубого льва, вечно стоявшего на страже у ног своей повелительницы, уже довольно старой и тучной дамы, ходившей большей частью в грязных капотах. Не доезжая до Каира, пароход совсем у берега потерпел крушение. Митрович, очутившись в море, при помощи других пассажиров спас Блаватскую, но сам утонул.
Блаватская явилась в Каир в мокром капоте и мокрой юбке, не имея ни гроша. Как она выбралась оттуда -- не знаю..."
А была ли личная жизнь?..
Соратники Блаватской неоднократно пытались опровергать мемуары кузена Витте. Особенно в части, посвященной личной жизни. Но воспоминаний о Блаватской столько, что всех не опровергнешь. Хотя аргументы Елены Петровны разили наповал.
Когда недоброжелатели предоставили документ о том, что мальчик Юра, похороненный в одном из южнорусских городов, носил фамилию Митрович, а вписан он был в паспорт Елены Петровны, Блаватская предоставила справку, что она и в пятьдесят лет все еще девственница, а Митрович был ее другом, которого она в Каире спасла от смерти.
Чтобы не возвращаться больше к интимным тайнам основоположницы Теософского общества, добавим, что в Америке она при еще живом муже вступила в брак с молодым грузином Михаилом Бетанелли. В это время Елене Петровне было 47 лет. Брак, правда, был недолгим. Неизвестно, были ли у нее любовники, хотя позднейшие слухи связывали ее и с немецким бароном Мейендорфом, и с польским принцем Виттгенштейном.
В конце жизни она была известной мужененавистницей и вдохновительницей американских феминисток. По поводу личной жизни она сказала так: "Мне не раз повторяли, что я не выполнила долг женщины, т.е. не разделяла ложе с мужем, не рожала детей, не утирала им носы, не заботилась о кухне и не искала украдкой, за спиной мужа, утешения на стороне. Я оказалась общественной деятельницей, но то была моя частная жизнь, о которой не должны судить гиены, готовые ночью вырыть любой гроб, чтобы достать труп и сожрать его. Если бы я даже была такой, какой они рисуют меня, если бы у меня были толпы любовников и детей, то кто во всем этом обществе достаточно чист, чтобы открыто, публично бросить первым в меня камень?.."
Жизнь как мистический боевик
О своей жизни Блаватская говорила увлекательно и красноречиво, но почти никогда не повторяла дважды один и тот же факт. В ее гипотетическую биографию входят встречи с краснокожими в Канаде и Соединенных Штатах в 1850-м и 1851 годах, путешествие в крытом фургоне по Среднему Западу в 1854 году, участие в битве за Монтану с армией Гарибальди в 1867 году, когда Блаватская получила несколько ранений, а также кораблекрушение у побережья Греции в 1871 году, когда при взрыве "Евмонии" погибло множество пассажиров. В промежутках между этими эпизодами Блаватская встречалась с посвященными в Египте, с членами тайных обществ в Центральной Азии, с колдунами вуду в Новом Орлеане и с целителями Мексики.
Рассказы Блаватской подкреплены убедительными подробностями и датами, так что отличить правду от вымысла невозможно. И хотя истории не поддаются проверке, следует напомнить, что XIX век изобилует удивительными биографиями и необычайными путешествиями. Не была Блаватская и первой европейской женщиной, рискнувшей отправиться в самое сердце "Темного континента" вооруженной только зонтиком и величайшей самоуверенностью. И если совокупность всех этих историй может потрясти своей невероятностью, то каждая в отдельности вполне достоверна -- с поправкой на естественную гиперболизацию. Каждая -- за исключением самой главной. Ибо центральным эпизодом одиссеи мадам Блаватской (и современной эзотерической истории) была встреча с таинственным жителем Тибета, которого она называла Учитель Мория. Она прославилась благодаря своему заявлению, что ее не только избрали для высочайшей из доступных человеку степени инициации в оккультной иерархии, но что она своими достижениями обязана неким гималайским учителям, у которых обучалась.
Главным событием в жизни Блаватской было путешествие в одиночестве по Тибету и пребывание в течение семи лет в этой стране. И вот это кажется в высшей степени маловероятным. На Тибет в те времена не пускали почти никого. За редкими путешественниками пристально следили сами тибетцы, а также русские, китайские и британские пограничные патрули, в обязанности которых входило перехватывать потенциальных шпионов.
Американская гражданка
7 июля 1873 года Е.П. Блаватская без гроша в кармане прибыла на пароходе из Франции в Америку. Она поселилась в беднейшем квартале Нью-Йорка, на Медисон-стрит, и содержала себя, выделывая искусственные цветы у одного добросердечного еврея. Еще она шила кошельки и салфетки для вытирания чернильных перьев, а также рисовала рекламные щиты для магазина мужских сорочек (говорят, впервые в Нью-Йорке). Ее бывшая соседка вспоминала: "В то время женщины еще не работали в больших учреждениях. Лишь немногие из них начинали тогда борьбу за свои права. Если дама путешествовала одна, то в лучшие гостиницы ее не пускали. И вот около сорока женщин организовали жилищный кооператив. Там я встретила г-жу Блаватскую. Весь ее облик говорил о силе... "
Потом Елена Петровна получила небольшое наследство от отца, вложила его в птицеферму, надеясь разбогатеть. А так как она не имела ни малейшего представления о разведении кур, вскоре снова оказалась на мели. Но тут произошла историческая встреча с полковником Олькоттом.
"В один прекрасный день июля месяца 1874 года в журнале Banner of Light я прочел о невероятных феноменах, происходящих на какой-то ферме в районе Читтендена, что в штате Вермонт. Я сразу решил, что мне надо поехать туда и во всем убедиться самому.
Я поселился в этом таинственном доме и в течение 12 недель ежедневно переживал сверхъестественные вещи... Дважды в неделю газета Daily Graphic печатала мои письма о "духах Эдди". Эти письма обратили на себя внимание г-жи Блаватской. Она появилась в столовой с какой-то французской дамой. Мне бросилась в глаза ярко-красная гарибальдийская рубаха, которая так контрастировала с окружающим ее тусклым фоном. Ее волосы были тогда пышные, светлые, шелковистые, вьющиеся, едва доходили до плеч и напоминали тонкое руно. Когда обед закончился, г-жа Блаватская скрутила себе сигарету, и я протянул ей огонь: "Permettez moi, madame". Наше знакомство началось в дыму, но оно вызвало большое неугасимое пламя".
Поначалу Олькотт и Блаватская жили порознь, но полковник проводил в гостиной новой подруги почти все свободное время. Окончив работу, полковник распевал веселые песни, а в хорошую погоду ездил с Блаватской в Гемптонс на Лонг-Айленде, где мадам купалась в море. Они любили друг друга без вожделения.
Комнаты ее были обставлены плюшевыми креслами и пальмами. Тяжеловесный интерьер оживляли китайские и японские шкафчики, механическая птица, веера, ковры, статуэтка сиамского монаха, лакированные шкатулки и золотая статуэтка Будды. Заходившие в гости журналисты окрестили жилище Блаватской ламаистским монастырем. Но гвоздем коллекции, несомненно, был большой бабуин, стоящий на задних лапах, в очках, визитке и галстуке, державший под мышкой запись лекции "О происхождении видов". Блаватская ненавидела дарвинизм всей душой.
...Чтобы найти способ опубликовать послания от Братства учителей и тем самым утвердиться на более высоком уровне, чем простые медиумы-спириты, надо было написать Библию и основать церковь. И в 1875 году Блаватская взялась за то и за другое.
Библией Блаватской стала "Разоблаченная Изида". Как она утверждала, большие фрагменты этой книги просто "появились ниоткуда". После крепкого сна она подходила к столу и обнаруживала стопу бумаги листов в тридцать, исписанных невидимой рукой. Учитель овладевал ее телом и писал ее рукой.
"Разоблаченная Изида" -- это изложение египетского оккультизма и культа Великой Матери. Первая часть начинается с критики Хьюма, Дарвина и Гексли. Блаватская утверждает, что в природе есть и другие законы, доступные лишь оккультному прозрению, и что эти законы должны быть предметом науки. Во второй части "Изиды" буддизм предстает как учение, в рамках которого возможно объединение науки и религии.
Первое издание "Изиды" тиражом в тысячу экземпляров было распродано почти мгновенно, несмотря на нападки ученых и критиков, которые выявили более 2000 неподтвержденных цитат. Блаватская невозмутимо приводила цитаты как подтверждение своей оккультной силы -- ей диктовали "первоисточники".
Интересно, что английский она выучила в процессе написания "Изиды". Гувернантка, бывшая у нее в детстве, оказалась не англичанкой, а ирландкой, поэтому в Лондоне Елену Петровну просто не понимали. Свое быстрое изучение английского ЕПБ объяснила помощью Учителей, которые вкладывали ей прямо в голову свое знание языка. Этим же, кстати, она объясняла и некоторые ошибки в книге: Учителя ведь не были американцами.
Ее тело использовали Махатми
Судя по всему, характер у Блаватской был не сахар. Она была резка и невоздержанна на язык. Полковник Олькотт так объяснял это товарищам по Теософскому обществу: "Никто из нас не знал настоящую ЕПБ, мы просто имели дело с искусственно оживленным телом... Определенная группа адептов входила в ее тело и действовала через него по очереди. Вы понимаете? Разумеется, нет. Ни один мужчина или женщина, если только они не являются посвященными пятого круга, не может покинуть область Бод-Лас (Тибет) и вернуться обратно в мир весь целиком...
Я спросил Учителя, почему ее пламенный темперамент нельзя было поставить под постоянный контроль и почему нельзя было переделать ее в спокойную, владеющую собой женщину. В ответ было сказано, что подобное воздействие привело бы ее к неминуемой гибели. Ее тело оживлял огненный и стремительный дух, который уже с детства не терпел никаких ограничений. И если бы ее чрезвычайной энергии не был дан выход, результат был бы фатальный".
7 сентября 1875 года на квартире у Блаватской было образовано Теософское общество, главной целью которого было основание всемирного братства без различия вероисповеданий, рас и происхождения. Члены его обязались постоянно стремиться к нравственному самоусовершенствованию и посильной помощи ближним -- как духовной, так и материальной.
Елена Петровна стала первой русской женщиной, принявшей американское гражданство. Мотивы были вполне прозаические: она надеялась получить наследство, оставленное по завещанию членом Теософского общества. Наследства никакого не оказалось, но ЕПБ стала гражданкой США.
Об отношении Блаватской к России трудно говорить в ироничном ключе. Потому что, когда началась война с Турцией, все деньги, полученные за "Изиду" и статьи в русских газетах, были посланы ею в Красный Крест русским раненым солдатам.
Мы едем в Индию
Теософское общество бедствовало, денег катастрофически не хватало. Вообще стало очевидным, что Нью-Йорк не сулит удачи. 9 декабря, ровно через пять месяцев после того как Блаватской предоставили американское гражданство, содержимое "ламаистского монастыря" распродали на аукционе.
17 февраля 1879 года Блаватская и Олькотт достигли берегов Индии. Они обосновались в Адьяре. Олькотт все больше разъезжал в поисках новых сторонников, а Елена Петровна писала по одиннадцать часов в сутки в местные газеты, посылала корреспонденцию во все страны света и готовила материалы для задуманного ею журнала "Теософист".
Британские власти заподозрили было их в шпионаже и пропаганде русского влияния. Блаватская выходила из себя. Писала негодующие письма друзьям в Лондон. Многие влиятельные лица обрушились газетными статьями и письмами на местные власти. Заступничество подействовало, полицейский надзор был снят. Но католической церкви не нравилось растущее влияние теософов. Олькотт, президент Теософского общества, открыто принял буддизм. И, кстати, на Цейлоне его до сих пор почитают национальным героем -- за то, что он добился, чтобы дети получали образование независимо от вероисповедания.
Ранней весной 1884 года Олькотт и Блаватская выехали по делам в Европу.
Пока они там находились, в Индии по инициативе шотландского иезуита Патерсона подкупили экономку Блаватской и ее мужа, столяра. В результате были обнаружены подложные письма и шкафы с секретами, при помощи которых ЕБП показывала "феномены" и общалась с духами. Лондонское общество психических исследований напечатало свой отчет об этих находках, и разразился скандал, после которого многие члены Теософского общества заявили о своем выходе из него.
Елена Петровна была сражена коварством слуг. Ее сторонники пытались дать опровержение. Но ничего не помогало. Подтверждения того, что "феномены" Блаватской -- всего лишь трюки, были очень убедительными. Она пыталась вернуться в Индию, но пробыла там недолго. Больную, с распухшими ногами ее подняли в кресле на пароход и отправили в сопровождении знакомого доктора с двумя не то слугами, не то компаньонкой и секретарем-туземцем обратно в Европу. Совсем больная, нравственно разбитая, Елена Петровна достигла Италии. Олькотт взял с нее слово, что она даже писать никому не будет: он думал, что так скорее утихнут толки и забудется кутерьма. Но скандал следовал за ЕПБ по пятам и во время путешествия по Европе в поисках места, где можно было бы спокойно обосноваться. В Германии один из ее спутников сошел с ума и принялся грозить, что разорвет Блаватскую на куски. Некоторое время она жила в Остенде (Бельгия) со своей сестрой Верой Желиховской. Когда ЕПБ серьезно заболела, к ней явился Учитель Мория, предложивший выбирать между покоем смерти и жизнью, полной борьбы. Насчет борьбы он оказался прав. Избрав жизнь, ЕПБ принялась сражаться с новой объемной книгой и хронической нехваткой денег.
Последний путь
После странствий по Европе весной 1887 г. ЕПБ наконец обосновалась в Лондоне, где ее поддерживали богатые друзья-аристократы. Они помогли ей открыть журнал "Люцифер" и специальное отделение Теософского общества в Лондоне -- Ложу Блаватской. ЕПБ наслаждалась вниманием новых поклонников и продолжала работу над своей новой книгой. Рукопись была в полном хаосе. Секретарь лондонской ложи и его дядя взялись редактировать ее, но пришли в отчаяние, увидев груду исписанных бумаг в три фута высотой и без всякого разумного порядка. Они начали решение задачи с того, что перевезли Блаватскую в свой дом в Холланд-Парк, где могли наблюдать за ее работой. "Тайная доктрина" была напечатана и хорошо распродавалась, но критики были настроены к ней враждебно и презрительно, считая труд ЕПБ ничем не примечательной мешаниной буддизма и оккультизма.
В первых числах мая Блаватская снова сильно заболела. У нее начались ангина, бронхит и всякие осложнения в груди и горле. Она все порывалась к своему письменному столу. Так и скончалась она не в постели, а в своем кресле 8 мая 1891 года.
В солнечный майский день гроб, весь покрытый цветами, где покоилось тело основательницы Теософского общества, увезли в лондонский крематорий. Не было никаких торжественных шествий, никто даже не надел траура -- таково было ее желание. Только у дверей пекла, которое должно было превратить в прах ее тело, было произнесено несколько слов благодарности и последнего привета творцу и вдохновительнице теософского движения...
Прах ее разделен на три части, которые хранятся в урнах в Нью-Йорке, Адьяре и Лондоне в собственных апартаментах Блаватской, сохраняемых в память ее нетронутыми и необитаемыми.
***
Я перечитываю произведения Елены Петровны и воспоминания о ней и вдруг ловлю себя на мысли, что, несмотря на откровенные мистификации и вранье, есть в этой женщине что-то завораживающее. И характер, и судьба ее кажутся совсем невозможными для женщины XIX века. Хотя что мы знаем о женщинах той эпохи?..
Покажется странным, но безумные книги Блаватской проторили путь на Запад трансцендентальной медицине, дзен-буддизму, движению сознания Кришны, йоговской практике и вегетарианству. Многие люди приняли ее представления о карме (нравственном законе воздаяния), реинкарнации, о роли гуру и свами (духовном наставнике и учителе) в процессе самоусовершенствования человека. Прямое влияние теософии сказалось на творчестве поэта У.Б. Йетса, писателя Джеймса Джойса, композитора Александра Скрябина, поэтов Андрея Белого и Максимилиана Волошина, скульптора Сергея Коненкова.
Нет, неплохо прожила свою жизнь капитанская дочь Елена, родившаяся, когда еще был жив А.С. Пушкин, существовало крепостное право, а женщина должна была служить мужу своему...
Наталия ОЛЬХОВА

0 коммент.:

Отправить комментарий